Форма входа
Читем онлайн [Про]зрение - Жозе Сарамаго
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Комиссар вошел в подъезд и, подойдя к стойке, сказал так: Здравствуйте, я из страховой компании провидение, мне нужен директор. Если вы насчет страховки, то, наверно, лучше будет обратиться к администратору. Вообще-то, конечно, вы правы совершенно, но дело, которое привело меня сюда, в вашу газету, не вполне технического свойства, а потому мне совершенно необходимо поговорить именно с директором. Господина директора нет пока на месте, приедет, полагаю, где-нибудь после обеда. Ну, а кто его замещает, кто у вас тут самый компетентный. Наверно, шеф-редактор. В таком случае, будьте добры, доложите обо мне, страховая компания провидение. Как ваша фамилия. Скажите просто – провидение, этого будет достаточно. Вахтер набрал номер, объяснил, в чем дело, и, положив трубку, сказал: Сейчас за вами спустятся. Через несколько минут появилась женщина: Я секретарь редактора, прошу вас следовать за мной. И комиссар проследовал за ней по коридору. Он был очень спокоен и не испытывал ни малейшей тревоги, как вдруг, без предупреждения от осознания того, на какой рискованный шаг решился, у него перехватило дыхание, словно от удара в солнечное сплетение. Было еще время повернуть назад под каким-нибудь благовидным предлогом вроде такого: Ах, какая досада, забыл самый главный документ, без которого нет смысла разговаривать с господином редактором, но ведь это была неправда, документ здесь, при нем, во внутреннем кармане пиджака, вино откупорено, комиссар, вам ничего не остается, как выпить его. Секретарша меж тем провела его в кабинетик, обставленный весьма непритязательно – диван, которому, судя по всему, именно здесь, в относительном покое суждено было окончить свой долгий век, полка с книгами, стоящими кое-как, стол, заваленный газетами, – и сказала: Присаживайтесь, подождите, пожалуйста, господин шеф-редактор сейчас занят. Хорошо, я подожду, ответил комиссар. Это был второй шанс. Если выйдешь отсюда, если выберешься из этой ловушки, останешься цел и невредим, молвил кто-то, будто поглядевший в зеркало заднего вида на собственную свою душу, молвил и счел, что поступает она до крайности опрометчиво, что не дадено им, душам то есть, такого права – шастать тут и ввергать людей в большие неприятности, а должны они, напротив, отстраняться от них и вести себя прилично, потому как души, если уж расстаются с плотской своей оболочкой, чаще всего бродят неприкаянно, не зная, куда направиться, и, поверьте, не только за баранкой такси постигаются такие истины. Но комиссар не вышел, ибо настало уже время для того, чтобы откупоренное вино и т. д. и т. п. Тут вошел редактор: Прошу прощения, что заставил вас ждать, но было спешное дело, не мог бросить его на полдороге. Да ничего, спасибо, что согласились принять меня. Так чем же я могу быть вам полезен, из того, что мне сообщили, я заключаю, что это не ко мне, а к нашей администрации. Комиссар сунул руку в карман и извлек оттуда первое письмо: Буду вам очень признателен, если прочтете вот это. Прямо сейчас, спросил редактор. Да, если можно. Как, кстати, мне вас величать. Прочтете – узнаете. Редактор вскрыл конверт, достал и развернул лист, пробежал его глазами. На первых же строчках задержался, озадаченно взглянул на человека, стоявшего перед ним, как бы спрашивая – не благоразумней ли будет тут и остановиться. Но комиссар молча показал – читайте, мол, дальше. До самого конца письма редактор уже не отрывался от чтения, а скорее даже напротив – казалось, он с каждым следующим словом все глубже погружается в пучину и, увидев, какие чудовища обитают там, в безднах, уже не сможет вынырнуть на поверхность прежним шефом-редактором. И в самом деле, не похож на себя был тот, кто наконец поднял глаза на визитера и сказал: Простите, но все же – кто вы такой. Моим именем подписано это письмо. Да, конечно, я вижу, но ведь имя – не более чем слово, и оно ничего не говорит о человеке. Я предпочел бы не представляться, но прекрасно понимаю, что вам нужно это знать. В таком случае назовитесь. Сначала дайте честное слово, что письмо будет напечатано. Пока нет директора, я ничего обещать не могу. Директор, как мне сказали, будет только после обеда. Да, часам примерно к четырем. Что ж, я вернусь к четырем, но только прошу вас иметь в виду, что в кармане у меня – копия этого письма, и я вручу его получателю, если оно вас не заинтересует. Письмо предназначено, я полагаю, другой газете. Да, но ни одной из тех, которые опубликовали фотографию. Понимаю, но в любом случае – вам не стоит думать, что эта другая газета согласится рисковать, а рисковать, напечатав факты, вами изложенные, придется – и сильно. Да я и не думаю, я ставлю на двух лошадей и рискую проиграть на обеих. Почему-то мне кажется, что если выиграете, риск будет значительно больше. Точно так же, как и вы, если согласитесь напечатать. С этими словами комиссар поднялся: Я вернусь в четверть пятого. Вот ваше письмо, поскольку мы пока не пришли к соглашению, я не могу и не должен держать его у себя. Спасибо, что избавили меня от необходимости просить его у вас. Редактор снял трубку, вызвал секретаршу: Проводи нашего гостя, учти, он вернется в четверть пятого, его надо будет встретить внизу и доставить в кабинет директора. Хорошо, будет исполнено. Что ж, до свидания, и комиссар ответил: До свиданья, они обменялись рукопожатием. Секретарша открыла дверь, пропуская посетителя: Прошу вас. Они дошли до приемной. Буду вас ждать здесь в назначенное время. Спасибо. До свиданья. До свиданья.
Комиссар взглянул на часы, убедился, что обедать еще рано, да и есть ему совершенно не хотелось, память о хлебцах с маслом и кофе все еще была свежа. Он остановил такси и попросил доставить себя в тот сад, где в понедельник встретился с женой доктора, потому что если пришла в голову идея, вовсе не обязательно так уж по пятам следовать за ней – или ей. Ну да, вроде бы не хотел идти в сад, а теперь однако ж вот он там. И поначалу обойдет его неспешным шагом, как комиссар полиции, совершающий обход, посмотрит, как толпится на улице набежавший народ, которого все прибывает, и, может быть, даже перебросится несколькими профессиональными репликами с агентами. Он пересек сад, остановился на мгновение, глядя на статую женщины с пустым кувшином. Бросили меня тут, словно говорила она, и теперь я гожусь лишь на то, чтобы созерцать эту стоячую воду, это было сто лет назад, и камень, из которого меня изваяли, еще был тогда белым, и вода днем и ночью, не иссякая, с журчанием вытекала из моего кувшина, мне так и не сказали, откуда она берется, не мое, наверно, дело, я здесь затем лишь, чтобы склонять к воде кувшин, а из него сейчас не вытечет ни капли, а почему так – мне тоже позабыли сказать. Комиссар пробормотал: Ну, это как жизнь, моя милая, неведомо, ради чего она начинается, неизвестно, почему кончается. Он опустил в воду кончики пальцев правой руки и поднес их ко рту. И не подумал о том, что это движение может что-то значить, но сторонний наблюдатель, случись он здесь, сказал бы, что комиссар поцеловал эту воду – не очень-то чистую, зеленоватую от ила, мутноватую, как жизнь. Время меж тем сдвинулось несильно, оставалось его еще довольно, чтобы посидеть в какой-нибудь тени, но комиссар не стал этого делать. Прежним путем, тем же, каким шел тогда с женой доктора, он вышел на улицу, а там все изменилось разительно, теперь уж было не протолкнуться в густейшей плотной толпе, сменившей прежние небольшие разрозненные кучки, застопорившей уличное движение, впечатление такое, будто вся округа сбежалась сюда, чтобы своими глазами посмотреть на возвещенное явление. Комиссар подозвал агентов, уединился с ними в подъезде и спросил, не случилось ли тут каких происшествий за время его отсутствия. Нет, сказали они, никто не выходил, окна по-прежнему закрыты, и еще добавили, что двое неизвестных – мужчина и женщина – поднялись в квартиру спросить, не надо ли чего, но из-за двери ответили, что нет, ничего не надо, не беспокойтесь, мол, спасибо. Больше ничего. Насколько нам известно – ничего, ответил один из агентов, рапорт легко будет писать. Сказано это очень вовремя – как раз, чтобы подрезать уже расправленные было крылышки комиссарова воображения, на которых он совсем уж было собрался вознестись по лестнице и потом нажать кнопку звонка, в ответ на: Кто там, сообщить: Это я, а потом войти и рассказать о последних событиях, о письмах, им написанных, о разговоре с редактором газеты, а когда жена доктора скажет, наверно: Пообедайте с нами, сесть за стол и пообедать, и мир тогда обретет покой. Да, покой, и агенты напишут в суточном донесении: С нами был комиссар полиции, который поднялся в квартиру, а вышел оттуда только час спустя, о том, что там происходило, ничего нам не сказал, но у нас создалось впечатление, что он там обедал. Однако обедать комиссар пошел вовсе не туда, съел немного и не разбирая вкуса из того, что перед ним поставили, а в три часа вновь оказался в саду и стал смотреть на женщину с кувшином, как тот, кто ожидает, что случится чудо и иссякшая вода заструится вновь. В половине четвертого поднялся со скамейки и пешком направился в редакцию. Времени было в избытке, и комиссар не стал ловить такси, тем более что не удержался бы и невольно взглянул в зеркало заднего вида, а ведь он и так знал о своей душе более чем достаточно да и не смог бы поручиться, что не увидит в том зеркале такое, что ему может совсем не понравиться. Еще до условленного срока он вошел в здание газеты. Секретарша, однако, уже стояла у стойки и, увидев его, сказала: Господин директор ждет вас. Они, как и раньше, прошли по коридору, но на этот раз – в самую его глубину, там свернули и остановились перед второй дверью справа, украшенной небольшой табличкой дирекция. Секретарша деликатно постучала, изнутри ответили: Войдите, и, придержав перед комиссаром дверь, она вошла первой. Спасибо, пока можете быть свободны, сказал ей шеф-редактор, и она немедленно удалилась. Благодарю вас, господин директор, что нашли для меня время, начал комиссар. Скажу вам с полной откровенностью, что предвижу очень большие сложности с распространением вашего письма, о котором мне сообщил наш главный редактор, но во всяком случае излишне говорить, что с величайшим удовольствием ознакомился бы с полным текстом документа. Да вот он, пожалуйста, и комиссар протянул директору конверт. Давайте присядем, а мне дайте две минуты, пожалуйста. Чтение не преобразило его так сильно, как это случилось с редактором, но все же человек, который вскинул глаза на комиссара, был и смущен, и растерян, и озабочен. Кто вы такой, спросил он, не зная, что редактор уже осведомлялся об этом. Если ваша газета опубликует материал, узнаете, а если нет, я заберу письмо и пойду прочь, не прибавив к словам благодарности за то, что вы потратили на меня время, ни единого лишнего. Я информировал господина директора, что вы располагаете копией и намереваетесь предложить ее другой газете, вставил редактор. Точно так, сказал комиссар, вот оно, в кармане лежит, и будет вручено сегодня же, если, конечно, с вами не сговоримся – жизненно необходимо, чтобы завтра это было напечатано. Почему. Потому что завтра еще можно будет предотвратить несправедливость. По отношению к жене доктора. Да, господин директор, из нее очень хотят так или иначе сделать козла отпущения за ту ситуацию, в которой оказалась наша страна. Но это же нелепость какая-то. Это вы не мне, это вы властям скажите, министру внутренних дел и своим коллегам, которые делают все, что им велят. Директор переглянулся с редактором и сказал: Ну, как вы сами понимаете, в таком виде, со всеми этими подробностями, мы все равно письмо опубликовать не можем. Это почему же. Не забывайте, что мы находимся в городе, объявленном на осадном положении, цензура в микроскоп смотрит на каждое печатное слово, особенно когда речь о такой газете, как наша. Напечатать как есть – значит закрыть газету на следующий же день, добавил редактор. Значит, ничего нельзя сделать, спросил комиссар. Попробуем, но за результат ручаться не можем. И как же вы намерены пробовать. Снова обменявшись с редактором быстрым и многозначительным взглядом, директор ответил так: Ну, вот сейчас самое время сказать, кто вы, там есть, разумеется, подпись, но кто поручится, что это не вымышленное имя, и что вы – не провокатор, подосланный полицией, чтобы проверить нас и скомпрометировать, я не утверждаю это, заметьте, просто хочу, чтобы вы уяснили – пока мы не поймем, с кем имеем дело, разговор продолжать не станем, так что уж будьте добры, давайте установим вашу личность. Комиссар полез в карман, достал из кармана бумажник, а из бумажника – полицейское удостоверение. Лицо директора выразило полнейшее ошеломление: Вы – комиссар полиции, спросил он. Комиссар полиции, эхом откликнулся пораженный шеф-редактор. Комиссар, бесстрастно подтвердил комиссар, ну, теперь, надеюсь, мы можем продолжить разговор. Простите мое любопытство, но каковы причины, побудившие вас сделать этот шаг. Да уж были у меня причины, нашлись. Назовите для примера хоть одну, чтобы я не думал, что все это мне снится. Когда мы рождаемся, когда входим в этот мир, то словно бы подписываем пожизненный контракт, но случается порой так, что однажды должны вдруг спросить себя: А кто это подписался за меня, спросил и я, когда пора пришла, а ответ – вот это письмо. Представляете, что с вами может произойти. Да, вполне, у меня было время подумать. Наступившее молчание нарушил комиссар: Вы сказали, что можете попытаться. Да мы тут уже придумали одну штуку, ответил директор и знаком попросил редактора продолжить. А штука в том, подхватил тот, чтобы напечатать – разумеется, без этой низкопробной риторики – примерно то же самое, что выходит в свет сейчас, а под конец перемешать ее с информацией, которую вы нам принесли, это будет нелегко, однако ничего невозможного, вопрос умения и везения. Иными словами, сделать ставку на рассеянность или лень цензора, добавил директор, и молиться, чтобы он решил, что уже сто раз читал подобное и, стало быть, можно не дочитывать до конца. Ну и какие, по-вашему, у нас тут шансы, осведомился комиссар. Шансов, честно говоря, немного, признался редактор, невелики шансы, что уж тут, возможностей маловато, а вот вероятность есть. А если министерство захочет узнать источник информации. Ну, поначалу прикроемся законом, хотя проку от него в условиях осадного положения – сами понимаете. А если будут настаивать, а если – угрожать. Ну, тогда, скрепя сердце, выдадим вас, и будем, разумеется, наказаны, но самые тяжкие последствия выпадут на вашу долю, сказал директор. Вот и славно, ответил на это комиссар, теперь, когда все мы знаем, чего ждать и на что можно рассчитывать, пойдемте-ка вперед, и если молитвы хоть на что-нибудь годны, я помолюсь, чтобы читатели не уподобились вашим цензорам, то есть дочитали бы до конца. Аминь, хором сказали директор и редактор.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу [Про]зрение - Жозе Сарамаго бесплатно.
Похожие на [Про]зрение - Жозе Сарамаго книги
- Французское завещание - Андрей Макин - Современная проза
- Хроника одного скандала - Зои Хеллер - Современная проза
- Рассказы о Родине - Дмитрий Глуховский - Современная проза
- Каменный плот - Жозе Сарамаго - Современная проза
- Шалтай–Болтай в Окленде. Пять романов - Филип Дик - Современная проза
- Государь всея Сети - Александр Житинский - Современная проза
- Моя девушка живет в сети - Дейв Робертс - Современная проза
- Пес и его поводырь - Леонид Могилёв - Современная проза
- 1надцать (сборник) - Андроник Романов - Современная проза
- Русский садизм - Владимир Лидский - Современная проза